На сайте ПСТГУ опубликовано интервью с Галиной Викторовной Вороновской, руководителем практики
21 марта 2012
«Время экстрима»
В феврале студенты 4 курса исторического факультета проходят педагогическую практику в Свято-Петровской школе. Это самый экстремальный период за все время обучения в ПСТГУ, считает Галина Викторовна Вороновская, кандидат исторических наук, методист школы и преподаватель курса «Педагогика и психология». Она рассказала о том, как студенты готовятся к учительству и как это влияет на их дальнейшую жизнь.
— Галина Викторовна как проходит подготовка к педагогической практике?
— Предмет, который мы преподаем на 4 курсе исторического факультета, называется «Педагогика и психология». Но поскольку по программе ПСТГУ на него дается всего три месяца (сентябрь, октябрь, ноябрь), курс становится очень поверхностным. Для сравнения, в МПГУ, где я преподаю много лет, на этот предмет отводится четыре года и три месяца. Поэтому из всего материала я выбираю и прорабатываю со студентами исторического факультета ПСТГУ только те темы, которые необходимы для подготовки их к практике. Занятия по педагогике, психологии и методике преподавания истории заканчиваются в конце ноября, а в конце января — начале февраля в течение трех недель студенты проходят практику в Свято-Петровской школе. На этот период студенты распределяются по классам и пытаются примерить на себя роль учителя.
За время подготовки мы подбираем им классы, объясняем форму, структуру, психологию урока. Например, можно ли сидеть на уроке? — категорически нет. Как только учитель истории садится за стол, у ученика срабатывает психологически реакция — можно расслабиться. Если учитель, как свечка, стоит или ходит по классу, это держит учеников в рабочем напряжении. Я также много времени уделяю возрастной психологии детей. Без знания психологии просто нельзя идти на урок.
— Какова структура самой практики?
— Три недели практики строятся таким образом: студенты распределяются по одному человеку на класс и проводят уроки истории в этом конкретном классе. Для того чтобы эти уроки прошли более или менее благополучно, чтобы мы не завалили программу, на первой неделе они изучают класс, посещают вместе с детьми все уроки (не только истории, но и литературы, даже физкультуры). Сначала практиканты наблюдают за классом: как класс себя ведет, изучают учеников этого класса, кто из них трудный, кто не может сидеть спокойно на уроке, — чтобы придя на свой первый урок, все это учитывать.
Со второй недели они уже выходят к учительскому столу и начинают сами давать уроки. На каждом уроке присутствуют другие студенты, учитель и я. После каждого урока мы обсуждаем и анализируем, с чем справился студент, что было хорошо, а что неудачно и что нужно учесть при подготовке следующего урока.
Кроме уроков студенты готовят «неделю истории» — это третья неделя нашей практики. Каждый день минимум в двух классах проходят запланированные мероприятия по истории: в 5-х классах — Олимпийские игры, какими они были в Греции; в 6-х классах — турнир рыцарей; в 7-х — театрализованное представление, связанное с историческими личностями (Иваном Грозным или Петром Первым); в 9-м классе — представление, связанное с революциями. То есть каждое мероприятие связано с тем историческим периодом, который в данный момент изучают школьники. Как-то мы даже устраивали заседание думы, с плакатами, лозунгами, выкриками и т. д. Всю неделю мы погружаем детей с помощью студентов и учителей в разные эпохи. В конце третьей недели педагогическая практика заканчивается конференцией, на которой все студенты говорят, чему они научились за это время, какие выводы они сделали. Мы спрашиваем студентов об их впечатлениях, понравилась ли им работа в школе, пойдут ли они туда после университета.
— И много ли студентов идут работать в школу?
— За 11 лет моей работы здесь могу сказать, что каждый год после практики 1–2 студента идут в школу, некоторые даже выбирают сельские школы. Но, в основном, конечно, студенты стараются работать в православных школах.
— У студентов маленькая возрастная разница со школьниками, особенно старших классов. Как это влияет на проведение занятий?
— Действительно, небольшая разница очень чувствуется. Старшеклассники — ученики 10–11 классов с первого дня знакомства стараются перейти со студентами-практикантами на «ты». Это категорически запрещено. Мы не просто не рекомендуем, мы запрещаем студентам переходить на такую манеру общения. Иначе уроки один за другим срываются. Дети так устроены: они не будут соблюдать нужную дистанцию, а значит и знания, которые студент будет стараться давать на уроке, не будут восприниматься и усваиваться должным образом.
— Наверное, у студентов после практики меняется отношение и к преподавателям?
— Несомненно. Дело в том, что я с первого занятия готовлю их к тому, что практика — единственное время экстрима за все четыре года обучения в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете. Это выброс адреналина у студентов — потому что несмотря на страх и неуверенность, нужно выйти перед классом, что-то делать, говорить. А ноги трясутся… К этому экстремальному периоду они готовятся, но все же не знают, как поведут себя в самых сложных обстоятельствах. А такое бывает. Как понимаете, за двадцать семь лет работы в институте я видела самые разные ситуации, которые могут случиться, как правило, с парнями-практикантами. Девочки покрепче, а вот мальчики выдают самые разные реакции. К этому тоже приходится готовиться. Это очень сложное время для студента. Но в конце они говорят, что это и самое незабываемое время для них, потому что они чувствовали себя ответственными за настоящее дело, видели детские глаза. Во время практики студенты впервые в жизни получают комплименты, им пишут записочки, им дарят открытки, поздравляют. Все это очень сильно меняет ценности. И, конечно, это меняет их отношение к преподавателям.
— Случались ли разочарования у студентов к концу практики?
— Да. В себе. Многие говорят, что никогда не будут работать в школе, так как они поняли: владение аудиторией — это искусство, данное не всем.
— Как вы считаете, это тоже положительный результат?
— Конечно! В двадцать два года понять, на что ты способен в плане работы с людьми — это хороший показатель. В основном такое происходит с людьми-интровертами, они живут своей собственной жизнью, и коммуникативные связи не приносят им никакого удовольствия, им это категорически не нужно. Они еле-еле выдерживают практику, но не более того.
— Вы говорили, что стараетесь увидеть студента и дать ему тот класс, с которым он справится. Не является ли это недостатком? Ведь когда он придет работать в школу, ему не станут подбирать классы.
— Я подбираю класс каждому студенту только для того, чтобы не сорвать ему первое общение. Чтобы оно оказалось более продуктивным и для учеников, и для студента. Чтобы человек, который сейчас стесняется, мог через пять лет стать совсем другим, чтобы он не закомплексовал. Нужно, чтобы студент почувствовал лучшее, что дает практика, а не худшее.
— Сильно ли меняет студентов эта практика? Каково для них оказаться на месте учителя впервые?
— Практика очень сильно меняет студентов. Приведу пример. На каждом занятии я даю тренинговые задания. Сегодня мы отрабатывали способы приветствия с детьми: например, нужно было четыре раза сказать слово «здравствуйте», но с разными интонациями. Другой пример — один из студентов должен выйти в коридор на три минуты, затем войти в класс, поздороваться, посадить и начать урок. За три минуты мы решали, какой класс будем изображать. В данном случае мы были хулиганским классом, т. е. студент вошел, а «ученики» дерутся, бросают бумажки… И студент растерялся, не смог с этой ситуацией совладать, не смог поздороваться с классом. Но каждый раз, тренируя студентов, я готовлю их к тому, чтобы они могли войти и в клетку с тиграми.